ИНТЕРВЬЮ: Эйприл Симз

ИНТЕРВЬЮ Global Worker No. 2, ноябрь 2020
	Интервью: Эйприл Симз "Дело не в том, чтобы поставить еще один стул за большим столом, нужно добиться, чтобы каждый человек за этим столом был полноправным участником происходящего, знал все правила и мог принимать участие в состязании".

Как вы стали членом профсоюза?

Меня вырастила мать-одиночка. Мы тогда настолько обеднели, что бóльшую часть моего детства жили на пособие: мама то получала его, то устраивалась на работу. Она работала на износ, чтобы оплачивать счета и прокормить нас, но денег никогда не хватало. Если она заболевала, то не могла ходить на работу. А если не ходила на работу, больничный ей не давали. Поэтому денег она не получала, и тогда было нечем платить за жилье. На работе к ней приставали, домогались, поэтому иногда она просто увольнялась.

А потом у нее появилась новая работа. Помню, она тогда пришла домой после собеседования и сказала мне, что, если она вдруг получит эту постоянную работу, жизнь наша переменится – и она оказалась права. Она устроилась на работу в больницу штата для душевнобольных; мы тогда не то чтобы скакнули из нищеты в средний класс, но перешли от бедности и экономической необеспеченности к состоянию, когда какой-то постоянный доход все же появился.

Я всегда знала, что профсоюз – дело хорошее, даже когда была совсем еще юной. Власти штата изменили классификацию маминой должности, и ее профсоюз выбил ей компенсацию за недоплаченную зарплату. Она получила чек на 7000 долларов – таких денег одновременно у нас еще никогда не было. Помню, я спросила ее, откуда они взялись, и она сказала, что это профсоюз за нее боролся.

У меня всегда к профсоюзу было по-настоящему позитивное отношение. Даже хотя мама не принимала активного участия в работе профсоюза, так как она была матерью-одиночкой с тремя детьми и работала на полную ставку, я  всегда знала, что профсоюз был силой добра. Когда я сама начала работать и как только появилась возможность вступить в профсоюз, я это сделала и постепенно стала все активнее участвовать в его работе.

Как-то наш профорг пригласил меня на профсоюзное собрание. Сначала я вроде согласилась: да, мол, с удовольствием. Потом подумала, поздно уже, детей надо забрать из детсада, уроки сделать, помыться, ужин приготовить… Но профорг у меня на работе разглядел во мне качества лидера еще до того, как я сама их увидела, и он просто продолжал свои попытки привлечь меня к профсоюзной работе. Он продолжал приглашать меня на профсоюзные встречи, а потом однажды сказал: «Эйприл, у нас возникла проблема с охраной труда на работе, и мы собираемся попросить нашу местную организацию о помощи. Нам очень нужно, чтобы ты пришла на собрание местной организации и проголосовала за то, о чем мы просим; мы действительно могли бы изменить ситуацию к лучшему».

Причина, по которой я стала активно заниматься профсоюзной работой, на самом деле, состоит в том, что меня пригласили на собрание и что моя местная организация, и весь мой профсоюз в то время, работал над выявлением и развитием лидеров. Они вложились в развитие моих лидерских навыков. И когда мой профсоюз искал профсоюзного представителя, я подала заявление, и меня взяли. Я из Совета ASMI № 28, это профсоюз работников штата и округа, тот самый местный профсоюз, в котором состояла моя мама.

Я пару лет проработала представителем Совета, вела переговоры на низовом уровне, занималась жалобами работников и подготовкой профоргов. Затем перешла в отдел законодательной и политической работы, и около десяти лет проработала там оперативным координатором в масштабах всего штата, укрепляя нашу программу повышения политической активности членов.

В 2015 году я начала работать в Совете профсоюзов штата Вашингтон. Как бы я ни любила свой первый профсоюз, Совет профсоюзов штата был по сути единственной организаций трудящихся, занимавшейся вопросами, которые были для меня очень важны, помимо зарплат, пособий и условий труда. Совет профсоюзов штата имел по-настоящему прогрессивную, смелую повестку дня. В 2015 году они были единственными, кто говорил о движении «Жизни Черных Важны», единственными, кто занимался реформой уголовного правосудия и вопросами климатической справедливости. Я начала работу в качестве оперативного директора, потом перешла на должность политического директора в 2017, а затем меня избрали секретарем-казначеем, и я начала работу в этом качестве с начала 2018 года.  

Движение «Жизни Черных Важны» (BLM) распространилось по всему миру, и теперь все начинают видеть подлинную личину того несправедливого мира, в котором мы живем. Профсоюзы США играют какую-то роль в этом движении?

Я могу говорить больше о штате Вашингтон, чем о национальном уровне. Мне кажется, что профсоюзы на национальном уровне пытаются разобраться, как они могли бы играть роль в движении BLM. Наши структуры такие разные. Говорят, линкорам на пятачке не развернуться. Наши организации, они как огромные линкоры, доверху заполнены бюрократией и процедурами, и это не всегда обеспечивает нам ту оперативность, которая нужна, чтобы работать с движениями текучими и не настолько перегруженными процедурами. 

Мы стараемся, чтобы все не получилось так, как если бы мы пришли и сказали: знаете, ребята, мы думаем, что действовать надо так-то и так-то; нам нужно выходить на марш, нужно собираться вместе, не забывая, что есть люди, которые буквально идут грудью на амбразуру. Нам нужно постараться брать с них пример.

Демократы победили на президентских выборах и встанут во главе разделившейся страны. Профсоюзы и движение «Жизни Черных Важны» сыграли какую-то роль в избрании Байдена и Камалы Харрис?

Безусловно. Если вы посмотрите на те округа, где Байден и Камала победили, а это Детройт, Филадельфия, Атланта, Милуоки, вы увидите метрополии, города, которые всегда являлись, главным образом, «черными» городами. Нет никакого сомнения в том, что BLM как движение и как избирательный блок сыграло большую роль в плане роста общественного сознания, призывая покончить с Трампом и его политикой, призывая покончить с расизмом в его администрации и в его риторике. И учитывая то огромное влияние, которое оказало на общественность это движение, некоторые люди были шокированы тем, что Трамп смог привлечь на свою сторону столько голосов. Я думаю, это были люди, которым не известно то, что черное и коренное население этой страны знало всегда: расизм глубоко укоренился в наших системах и институтах.

Какую роль в этих выборах сыграли женщины?

То, что Байден выбрал женщину на пост Вице-Президента, и выбрал Камалу Харрис, стало признанием того, что черные избиратели, и особенно черные избиратели-женщины, многие годы являются фундаментом Демократической партии. Без черных женщин, пришедших к избирательным урнам, Байден не смог бы победить.

Вы сказали, что долгое время работали в системах и структурах, устройство которых не было рассчитано на вас (имеется в виду, как на черную женщину). Что необходимо сделать, чтобы это поменять?

Я не хочу говорить штампами, но в большинстве своем руководство профсоюзов – это белые мужчины. Институт экономической политики прогнозирует, что к 2025 году женщины будут составлять большинство в рабочем движении, но женщин на руководящих позициях всего около 20 процентов.

Имеет место подлинный дефицит черного женского представительства и признание того, что подверженность перекрестному воздействию расизма и сексизма уникальная для чернокожих женщин. Черных женщин на руководящих постах в профсоюзном движении еще меньше. Единственный способ изменить это – продвигать больше цветных женщин на руководящие должности и расширять их представительство во всем широком рабочем движении.

Всем очень нравится идея поддержать черную женщину на руководящем посту. Но я не думаю, что все готовы к тому, как черные женщины будут руководить и как все изменится. Это означает, что иногда возникает такая штука, что люди не признают твой стиль руководства, поскольку он не такой же, как у традиционных руководителей из числа белых мужчин. Единственный способ изменить такое отношение, это иметь в организации больше женщин и больше цветных женщин на руководящих постах. Дело не в том, чтобы поставить еще один стул за большим столом, нужно добиться, чтобы каждый человек за этим столом был полноправным участником происходящего, знал все правила и мог принимать участие в состязании.

Понадобится расширение представительства, понадобится больше женщин, особенно цветных женщин, на руководящих постах, чтобы мы изменили свои взгляды на функцию руководства. Нам необходимо определить для себя руководство как нечто большее, чем человек, молотящий кулаками по столу и на самом деле принимающий решения о том, чтобы включить кого-то, кому интересно творческое сотрудничество, или мягкая власть с острыми локтями. Руководить – это не знать ответы на все вопросы, это задавать все нужные вопросы.

Разговор о структурном расизме в профсоюзном движении вызывает дискомфорт, учитывая то, что профсоюзы призваны защищать. Как, по вашему мнению, профсоюзам взяться за эту тему?

Наши собственные организации должны иметь к этому волю. Именно любовь к рабочему движению заставляет меня критиковать его, потому что я знаю, насколько наше движение способно изменить жизни рабочих, их семей и их общин. Именно эта любовь позволяет мне выступать с критикой и думать о том, как нам нужно меняться, и о том, что мы должны сделать, чтобы молодежь и цветное население видели в нас силу добра.

Совет профсоюзов штата Вашингтон разрабатывает программу, нацеленную на то, чтобы мы стали активной антирасистской организацией. Мы создали должность и заполнили вакансию директора по расовой и гендерной справедливости, который поможет нам относиться с этой работе как к активной кампании. Я одновременно меняю и оспариваю то, как мы говорим о расах, и думаю о том, как наши структуры увековечивают расизм.

Мы создаем пространство для новых стилей руководства и работаем с белыми лидерами и белыми рядовыми членами, чтобы помочь им увидеть самые разные проявления расизма. Мы стали более инклюзивны.